Лондонские конвенции о проливах 1840-1871 гг: борьба за влияние на Черном море
- Школьникам: Сотка, Фоксфорд, Тетрика, Skysmart, Алгоритмика.
- Английский: Инглекс, Skyeng, Puzzle, Novakid.
- Взрослым: Skillbox, Нетология, Geekbrains, Яндекс, SkillFactory, Уроки легенд, Skypro.
Проливы Босфор и Дарданеллы — единственный водный путь, соединяющий Черное море со Средиземным. Это транспортный коридор для государств, находящихся в бассейне Черного и Азовского морей, и потенциальный инструмент геополитического влияния на них. В XIX веке договоренности по государственным взаимоотношениям в отношении Босфора и Дарданелл неоднократно пересматривались. Россия принимала в этом деятельное участие, так как с конца XVIII века, когда страна приобрела территории на побережье, проблема использования черноморских проливов стала для нее насущной.
История изменения статуса проливов
Вопрос о контроле над проливами Босфор и Дарданеллы поднимался с незапамятных времен. В 219 году до н. э. Византия и Родос стали первыми государствами, официально определившими режим этих стратегических объектов. Согласно договору, в проливах провозглашалась свобода торгового мореплавания.
В 1453 году под натиском турок-османов пал Константинополь, столица Византии, и побережье Черного моря оказалось в руках султана Мехмеда II. Со временем турки стали воспринимать Босфор и Дарданеллы как «исконное право Порты» и использовали их в качестве козырной карты при ведении переговоров с иностранными державами.
Проливы для России всегда были важным стратегическим объектом, но захватить их силой она не решалась, это было чревато войной не только с османами, но и с Европой. Применяя различного рода дипломатические и политические ухищрения, Россия старалась получить право на свободный проход торговых судов через проливы, одновременно ограничив маневры вражеского флота. В итоге к началу XIX века российский торговый флот свободно передвигался через проливы.
В 1833 году был заключен Ункяр-Искелесийский договор о мире, дружбе и оборонительном союзе с Турцией, выгодный для России, но ущемляющий интересы других государств. По секретной статье документа Босфор и Дарданеллы были закрыты для военных кораблей западноевропейских держав в обмен на помощь султану в случае начала турецко-египетского конфликта.
Усилиями европейской, прежде всего британской, дипломатии он действовал недолго. Уже после окончания второй турецко-египетской войны 1838-1840 годов европейские державы взяли на себя обязательства по защите Блистательной Порты от нападения египетского флота в обмен на разрешение ввода собственных военных судов в Черное море.
Лондонская конвенция 1840 года
В конце XVIII — начале XIX века статус Черного моря и его проливов определялся по большей части двусторонними соглашениями между Россией и Турцией, но в 1840 году все изменилось. В регулировании режима Босфора и Дарданелл с этого момента принимали участие европейские государства, даже если они не имели причерноморских границ.
В апреле 1840 года в Лондоне собралась конференция европейских держав по разрешению турецко-египетского конфликта. 3 июля была заключена Лондонская конвенция, подписанная Великобританией, Пруссией, Австрией и Россией. Она стала основой, регулирующей международные взаимоотношения по использованию проливов и их статус вплоть до начала XX века. Конвенция 1840 года предусматривала ввод военных кораблей иностранных держав в проливы Черного моря, но исключительно с целью защиты Османской империи.
Лондонская конвенция 1841 года
В июле 1841 года Лондонская конвенция была пересмотрена, формальным поводом для отмены действия первого документа стало окончание конфликта между Турцией и Египтом. В отличие от первой, вторая Лондонская конвенция касалась лишь вопроса о проливах, причем в целом повторяла условия соглашений 1840 года.
В конвенции был прописан запрет прохода военных судов европейских государств через Босфор и Дарданеллы в мирное время. Единственное исключение составлял иностранный военный флот, призванный самим султаном на помощь Османской империи для ее защиты. На тот момент во внешней политике Порта отдавала предпочтение Великобритании, поэтому в случае войны именно она и ее союзники могли рассчитывать на лояльность султана.
Таким образом, Россия потеряла свое преимущество на Черном море, предоставленное ей согласно договору 1833 года. Более того, в случае объявления русско-турецкой войны на стороне Османской империи могли выступить военные суда европейских держав. Россия приобрела юридическую гарантию от нападения европейских держав со стороны черноморского побережья при сохранении нейтралитета Турции. Однако фактически русские военные суда не имели права защищать проход через проливы от вражеских кораблей, вследствие чего последние могли прорваться в Черное море.
Император Николай I напротив считал Лондонские конвенции 1840 и 1841 годов дипломатическим успехом. Он был сторонником коллективных решений европейских держав по вопросам, касающимся Черного моря. Тем не менее в дальнейшем положения конвенций стали одной из причин неудачной Крымской войны 1853-1856 годов, приведшей к ослаблению влияния России.
Парижский договор 1856 года
Лондонская конвенция была пересмотрена в 1856 году. Парижский договор, подписанный 18 марта, провозглашал Черное море со всеми его проливами нейтральной территорией. На его побережье нельзя было строить военные сооружения, а количество судов военно-морского флота России и Турции было сильно ограничено.
Порта получила небольшие привилегии в виде выдачи разрешений на проход легковых кораблей в распоряжение миссии дружественных держав. Последние также могли держать в устье Дуная по несколько военных судов.
Условия трактата 1856 года были невыгодны прежде всего для России. Она лишилась возможности иметь полноценный черноморский военный флот, а территория страны становилась уязвимой перед нападением вражеского флота. Турция также не могла развивать военно-морской флот на Черном море, но у нее остались базы на побережье Мраморного моря.
Лондонская конвенция 1871 года
После поражения Франции во франко-прусской войне 1870—1871 годов российские дипломаты развернули активную деятельность для отмены невыгодного договора 1856 года. Германия была благодарна России за ее невмешательство в войну, поэтому поддержала ее в этой борьбе. Осталось преодолеть сопротивление Австро-Венгрии и Великобритании, что и было сделано в октябре 1870 – мае 1871 года.
На Лондонской конференции, состоявшейся в мае 1871 года, нейтральный статус Черного моря был отменен. Россия наравне с Турцией получила право держать на нем военный флот и строить укрепления на побережье. Однако положения конвенции 1841 года и трактата 1856 года о закрытии проливов от военных кораблей все еще действовали. Теперь, согласно новому соглашению, при угрозе Османской империи султан имел право открыть Босфор и Дарданеллы для военного флота дружественных держав даже в мирное время.
Фактически флот России был заперт в Черном море, что вполне устраивало европейские державы, в первую очередь Великобританию. Полный контроль над Черным морем, включающий свободный вывод российских военных кораблей в Средиземное море и полный запрет на присутствие иностранных военных судов в Черном море, так и остался недостижимой задачей.
From Wikipedia, the free encyclopedia
In the London Straits Convention concluded on 13 July 1841 between the Great Powers of Europe at the time—Russia, the United Kingdom, France, Austria and Prussia—the «ancient rule» of the Ottoman Empire was re-established by closing the Turkish Straits (the Bosporus and Dardanelles), which link the Black Sea to the Mediterranean, from all warships whatsoever, barring those of the Sultan’s allies during wartime. It thus benefited British naval power at the expense of Russia as the latter lacked direct access for its navy to the Mediterranean.[1]
The treaty is one in a series dealing with access to the Bosporus, the Sea of Marmara, and the Dardanelles. It evolved as a reaction to the secret article in the Treaty of Hünkâr İskelesi (Unkiar Skelessi), created in 1833, in which the Ottoman Empire guaranteed exclusive use of the straits to Ottoman and Imperial Russian warships in the case of a general war, allowing no «foreign vessels of war to enter therein under any pretext whatsoever».[2] The modern treaty controlling relations is the Montreux Convention Regarding the Regime of the Straits from 1936, which is still in force.
Historical background[edit]
The Straits Convention was an agreement between the major powers to strengthen the Ottoman Empire.[3] It evolved from the earlier Treaty of the Dardanelles, signed between Britain and the Ottomans in 1809.
Beginning in 1831, Egypt, under the leadership of Muhammad Ali of Egypt, was revolting against the Ottoman Empire, resulting in the Egyptian–Ottoman War (1831–33). Russian Tsar, Nicholas I, chose to support the Ottomans. In 1833, Russia sent a naval force and troops to support the Ottoman defence of Constantinople. Britain was likewise supporting the Ottoman Empire.[3]
Nevertheless, Russia was then the Ottomans’ principal ally; the two countries signed the Treaty of Hünkâr İskelesi, which reflected this alliance. The Treaty guaranteed that the Ottomans would close the Straits to foreign warships if and when Russia was under threat, and requested this.[3]
Negotiations[edit]
Still, the hostility between the Turks and the Egyptians continued in 1839, resulting in the Egyptian–Ottoman War (1839–41). The Egyptians again threatened the Ottoman positions. Lord Palmerston of Britain called for talks with Russia, Austria, and Prussia in London in 1840.[3] This resulted in the Convention of London (1840).
Efforts were made to convince France, which tended to side with Mehmet, to accept a multilateral agreement. This evolved into the Straits Convention of 1841, which included guarantees similar to those of the 1809 Treaty of the Dardanelles, also extending the 1840 Convention of London.
The motivation of Tsar Nicholas I to agree to the closing of the straits has been said to be his uneasiness over the Treaty of Hünkâr İskelesi,[citation needed] which he feared might turn the other Great Powers against Russia by creating too close an alliance between him and the Sultan, Abdülmecid I.[citation needed] He also authorised the British Navy to quell the attack on the Ottoman Empire by its former vassal, Muhammad Ali. However, Anglo-Russian tensions over the region remained, leading eventually to the Crimean War.
Outcomes[edit]
From the British point of view, this convention helped preserve the European balance of power by preventing Russia’s newly powerful navy from dominating the Mediterranean[citation needed]. From the Russian point of view, the treaty encouraged the aggressive policies of Britain in the region, which would lead to the Crimean War.[citation needed] Different interpretations, as well as history of British-Russian relations in the 1840s, suggest that the Straits Convention ‘appeared to establish a new era of harmony’ between both powers, keeping Russian navy out of the Mediterranean and British out of the Black Sea.[4]
While these arrangements forced Tsar Nicholas I to abandon his plans for reducing the Ottoman Empire to complete dependence upon Russia and wresting the control of the Christian countries of the Balkans from the Porte, the Ottoman Empire was not wholly independent after the convention, as it relied on Britain and France for protection.[citation needed]
See also[edit]
- International waterway
References[edit]
- ^ Christos L. Rozakis (1987). The Turkish Straits. Martinus Nijhoff Publishers. pp. 24–25.
- ^ Taken from the original text of this treaty
- ^ a b c d Straits Convention. Encyclopedia of the Modern Middle East and North Africa. The Gale Group, Inc. 2004 – via HighBeam Research.
- ^ J. Clarke, British Diplomacy and Foreign Policy 1782-1865: the National Interest (London, 1989), p. 207.
From Wikipedia, the free encyclopedia
In the London Straits Convention concluded on 13 July 1841 between the Great Powers of Europe at the time—Russia, the United Kingdom, France, Austria and Prussia—the «ancient rule» of the Ottoman Empire was re-established by closing the Turkish Straits (the Bosporus and Dardanelles), which link the Black Sea to the Mediterranean, from all warships whatsoever, barring those of the Sultan’s allies during wartime. It thus benefited British naval power at the expense of Russia as the latter lacked direct access for its navy to the Mediterranean.[1]
The treaty is one in a series dealing with access to the Bosporus, the Sea of Marmara, and the Dardanelles. It evolved as a reaction to the secret article in the Treaty of Hünkâr İskelesi (Unkiar Skelessi), created in 1833, in which the Ottoman Empire guaranteed exclusive use of the straits to Ottoman and Imperial Russian warships in the case of a general war, allowing no «foreign vessels of war to enter therein under any pretext whatsoever».[2] The modern treaty controlling relations is the Montreux Convention Regarding the Regime of the Straits from 1936, which is still in force.
Historical background[edit]
The Straits Convention was an agreement between the major powers to strengthen the Ottoman Empire.[3] It evolved from the earlier Treaty of the Dardanelles, signed between Britain and the Ottomans in 1809.
Beginning in 1831, Egypt, under the leadership of Muhammad Ali of Egypt, was revolting against the Ottoman Empire, resulting in the Egyptian–Ottoman War (1831–33). Russian Tsar, Nicholas I, chose to support the Ottomans. In 1833, Russia sent a naval force and troops to support the Ottoman defence of Constantinople. Britain was likewise supporting the Ottoman Empire.[3]
Nevertheless, Russia was then the Ottomans’ principal ally; the two countries signed the Treaty of Hünkâr İskelesi, which reflected this alliance. The Treaty guaranteed that the Ottomans would close the Straits to foreign warships if and when Russia was under threat, and requested this.[3]
Negotiations[edit]
Still, the hostility between the Turks and the Egyptians continued in 1839, resulting in the Egyptian–Ottoman War (1839–41). The Egyptians again threatened the Ottoman positions. Lord Palmerston of Britain called for talks with Russia, Austria, and Prussia in London in 1840.[3] This resulted in the Convention of London (1840).
Efforts were made to convince France, which tended to side with Mehmet, to accept a multilateral agreement. This evolved into the Straits Convention of 1841, which included guarantees similar to those of the 1809 Treaty of the Dardanelles, also extending the 1840 Convention of London.
The motivation of Tsar Nicholas I to agree to the closing of the straits has been said to be his uneasiness over the Treaty of Hünkâr İskelesi,[citation needed] which he feared might turn the other Great Powers against Russia by creating too close an alliance between him and the Sultan, Abdülmecid I.[citation needed] He also authorised the British Navy to quell the attack on the Ottoman Empire by its former vassal, Muhammad Ali. However, Anglo-Russian tensions over the region remained, leading eventually to the Crimean War.
Outcomes[edit]
From the British point of view, this convention helped preserve the European balance of power by preventing Russia’s newly powerful navy from dominating the Mediterranean[citation needed]. From the Russian point of view, the treaty encouraged the aggressive policies of Britain in the region, which would lead to the Crimean War.[citation needed] Different interpretations, as well as history of British-Russian relations in the 1840s, suggest that the Straits Convention ‘appeared to establish a new era of harmony’ between both powers, keeping Russian navy out of the Mediterranean and British out of the Black Sea.[4]
While these arrangements forced Tsar Nicholas I to abandon his plans for reducing the Ottoman Empire to complete dependence upon Russia and wresting the control of the Christian countries of the Balkans from the Porte, the Ottoman Empire was not wholly independent after the convention, as it relied on Britain and France for protection.[citation needed]
See also[edit]
- International waterway
References[edit]
- ^ Christos L. Rozakis (1987). The Turkish Straits. Martinus Nijhoff Publishers. pp. 24–25.
- ^ Taken from the original text of this treaty
- ^ a b c d Straits Convention. Encyclopedia of the Modern Middle East and North Africa. The Gale Group, Inc. 2004 – via HighBeam Research.
- ^ J. Clarke, British Diplomacy and Foreign Policy 1782-1865: the National Interest (London, 1989), p. 207.
ЛО́НДОНСКИЕ КОНВЕ́НЦИИ О ПРОЛИ́ВАХ 1840, 1841, 1871, соглашения между Османской империей, Рос. империей и европ. державами о статусе Черноморских проливов (Босфор и Дарданеллы), заключённые в рамках урегулирования Восточного вопроса. Подписаны в Лондоне.
Лондонская конвенция 3(15). 7.1840 заключена между Османской империей, Великобританией, Россией, Австрией и Пруссией после обращения тур. стороны за помощью к России, Великобритании и Франции в борьбе против мятежа егип. паши Мухаммеда Али (см. в ст. Египетско-турецкие конфликты 1831–33 и 1839–41). Франция, в этот период поддерживавшая Мухаммеда Али, отказалась присоединиться к конвенции, но не предприняла решительных действий в защиту егип. паши. Конвенция 1840 определяла условия прекращения воен. действий между Египтом и центр. тур. властями и меры «к приведению сих условий в исполнение». Условия излагались в отдельном акте, предусматривавшем, что в обмен на прекращение воен. действий Мухаммедом Али и признание им верховной власти османского правительства султан Абдул-Меджид I готов передать Мухаммеду Али Египет в потомственное, а юж. часть Сирии – в пожизненное управление. Собственно конвенция предусматривала, что флоты Австрии и Великобритании незамедлительно пресекут переброску егип. войск в Сирию, а по просьбе Турции все 4 державы могут направить вооруж. силы для защиты проливов и Стамбула (Константинополя) от нападения егип. войск. Подтверждалось «древнее правило» Османской империи, согласно которому, пока она не находится в состоянии войны, в Черноморские проливы не допускаются иностр. воен. корабли (кроме лёгких воен. кораблей, обслуживавших дипломатические миссии дружественных держав). После того как Мухаммед Али отверг ультиматум европейских держав, 10.9.1840 Австрия и Великобритания начали воен. действия против Египта, некоторые племена в Сирии и Ливане восстали против егип. оккупационных войск, и вскоре Мухаммед Али капитулировал.
В Лондонской конвенции 1(13).7.1841 (действовала до 1871) страны, подписавшие Л. к. 1840, а также Франция (её новое правительство, где наибольшим влиянием пользовался Ф. Гизо, искавший союза с К. Меттернихом, отказало Египту в поддержке) подтвердили положения Л. к. 1840 о режиме Черноморских проливов. Конвенции 1840 и 1841 ликвидировали преимущество России, полученное ею согласно Ункяр-Искелесийскому договору 1833 (обязывал Турцию в случае войны по требованию России закрывать прол. Дарданеллы для воен. кораблей всех стран). В период Крымской войны 1853–56 норма о закрытии проливов не действовала, поскольку Турция объявила войну России и корабли Великобритании и Франции беспрепятственно проходили в Чёрное море.
Лондонская конвенция 1(13).3.1871 заключена между Османской империей, Великобританией, Россией, Пруссией, Австро-Венгрией, Францией и Италией в связи с отказом России в 1870 от положений Парижского мира 1856, запрещавших ей иметь воен. флот на Чёрном море. Конвенция закрепляла одностороннее решение России; устанавливала, что Черноморские проливы должны оставаться закрытыми для воен. кораблей, но предоставляла Турции право открывать их в мирное время для кораблей «дружественных и союзных держав» во исполнение статей Парижского мира 1856, которые сохраняли свою силу; подтверждалось право прохода в Чёрное м. торговых кораблей всех стран и право Османской империи посылать свои воен. корабли в р. Дунай. Конвенция позволила России усилить свой ВМФ на Чёрном м. в преддверии рус.-тур. войны 1877–78, но оставляла режим пользования Черноморскими проливами практически прежним, поскольку окончат. решение по поводу прохода воен. кораблей оставалось за Турцией. Конвенция была подтверждена 63-й статьёй Берлинского трактата 1878, и предусмотренный ею режим проливов продолжал действовать до 1-й мировой войны.
1. | Горяинов С. Босфор и Дарданеллы. СПб., 1907; Нольде Б.Э. Внешняя политика. Исторические очерки. Пг., 1915 | |
2. | Гагарин С. Константинопольские проливы.-Русская мысль, 1915, № 4 | |
3. | Покровский Н. Константинополь. Внешняя политика. М., 1919 | |
4. | Дранов Б.А. Черноморские проливы. М., 1948 | |
5. | Георгиев В.А. Внешняя политика России на Ближнем Востоке в конце 30-х -начале 40-х годов XIX в. М., 1975 | |
6. | Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII -начало XX в. М., 1978 | |
7. | Виноградов В.Н. Великобритания и Балканы: от Венского конгресса до Крымской войны. М., 1985 | |
8. | Михайлов В.Б. Восточный кризис 1839-1841 годов и русско-английское сближение. В преддверии революций 1848-1849 годов. -История внешней политики России. Первая половина XIX века. М., 1995 | |
9. | Кудрявцева Е.П., Пономарев В.Н. Закрытие Проливов для военных судов: от Лондонских конвенций до Берлинского трактата (1840-1878 гг.). -Россия и Черноморские проливы (XVIII-XX столетия). М., 1999 | |
10. | Puryear V.J. England, Russia and the Straits Question 1844-1856. Berkeley, 1931 | |
11. | Ingle H.N. Nesselrode and Russian Rapprochement with Britain, 1836-1849. London. 1976 | |
12. | Anderson M. Russia and the Eastern Question. Europe’s Balans of Power 1815-1848. London, 1979 | |
13. | Le Donne J. The Russian Empire and the World. 1700-1917. The Geopolitics of Expansionism and Containment. Oxford, 1997. | |
14. | Юзефович T. Договоры России с Востоком, политические и торговые. СПб., 1869, с. 94. | |
15. | Архив внешней политики Российской империи (далее -АВПРИ), ф. Канцелярия, оп. 469, д. 14, л. 39 об. Copie dune note addressee de la part de la Porte aux ambassadeures de la France et d’Angleterre, le 20 septembre 1833. | |
16. | Виноградов В.Н. Восточный вопрос и англо-русские отношения в 30-е годы XIX века.-Советское славяноведение, 1982, № 3, с. 12. |
|
17. | Мартенс Ф. Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею с иностранными державами, т. IV. СПб., 1878, с. 445. | |
18. | Дебидур А. Дипломатическая история Европы, т. 1. М., 1947, с. 114. | |
19. | Виноградов В.Н. Британский лев на Босфоре. М., 1991, с. 62. |
|
20. | Международные отношения на Балканах. М., 1990, с. 34. | |
21. | АВПРИ, ф. Канцелярия, оп. 469, 1839, д. 229, л. 98-99. | |
22. | Виноградов В.Н. Великобритания и Балканы, с. 195 | |
23. | Татищев С. С. Внешняя политика императора Николая I. СПб., 1887, с. 428. | |
24. | Виноградов В.Н. Британский лев на Босфоре, с. 65. | |
25. | Татищев С.С. Внешняя политика России в эпоху Крымской войны. -Русский вестник, 1886, № 7, с. 198. | |
26. | Жигарев С. Русская политика в Восточном вопросе. Ее история в XVI-XIX веках. Критическая оценка и будущие задачи, т. 1. М., 1896, с. 446. | |
27. | Зайончковский А.М. Восточная война 1853-1856 гг. в связи с современной ей политической обстановкой, т. 1. СПб., 1908, с. 280. | |
28. | А. Тьер П. де Баранту. 23 июля 1840 г. -Baron de Prosper Barante. Souvenirs. Paris. 1895, t. VI, р. 461. | |
29. | А. Тьер П. де Баранту. 22 августа 1840 г. -Ibid., p. 487. | |
30. | А. Тьер П. де Баранту. 6 августа 1840 г-Ibid., p. 468. | |
31. | Barlett Ch. Britain and The European Balance.-Europe’s Balance of Power, 1815-1848. London, 1979, р. 158. | |
32. | Татищев С. С. Внешняя политика России.., с. 211. | |
33. | История XIX века. Под ред. Лависса и Рамбо. М., 1938, т. 3, с. 378. | |
34. | Юзефович Т. Договоры России с Востоком., с. 102. | |
35. | Татищев С. С. Внешняя политика императора Николая I, с. 549. | |
36. | Кудрявцева Е. П., Пономарёв В.Н. Дипломатия и МИД России во второй четверти XIX в. -Очерки истории Министерства иностранных дел России, т. 1. 860-1917. М., 2002, с. 339. |
«Разрядка напряженности». Лондонские конвенции 1840–1841 гг
Европейские великие державы, конечно, не могли смириться с выросшим влиянием России на Балканах и в Малой Азии и с умилением взирать на русско-турецкую дружбу.
Обломавшись с дипломатическим нажимом на Россию, Англия прибегла к финансовым козырям. Кредиты и субсидии помогли ей соблазнить турецкую элиту и развернуть ее в свою сторону.
Сыграл свою роль и египетский фактор. Кутахийский мир, завершивший первый египетско-турецкую войну, Мегмеда-Али не удовлетворял. Правитель Египта видел уже свою страну в числе великих держав, и султан стоял на пути этого великодержавия. Однако и султана Махмуда II не устраивало существование независимого Египта — это создавало большие проблемы для всей османской государственности. Традиционно власть султана над его мусульманскими подданными была не только светской, но и религиозной. А египетский правитель ставил национальный принцип выше принципа халифата.
Великие западные державы хором заявляли о поддержке единства Османской Турции, по крайней мере, на словах. Однако все они хотели максимально расширить свое влияние в слабеющей империи. Англию, Францию и Австрию, кроме того, объединяло общее желание воспрепятствовать здесь российским интересам.
Австрийская монархия, как внешне наиболее нейтральная сила, предложила созвать в Вене совещание по делам Востока. Франция и Англия поспешили согласиться, однако Россия отказалась. Даже вице-канцлер Нессельроде в своей депеше русскому посланнику в Вене пояснял, что Англия и Франция беспокоятся не о территориальной целостности Турции, а об уменьшении здесь влияния России.
В 1839 г. Турция сразу лишилась государя, армии и флота в ходе второй египетско-турецкой войны. Премного огорченный султан Махмуд II скончался вскоре после победы египтян над войском Гафиз-паши. Через несколько дней на сторону египетского правителя перешла и турецкая эскадра под флагом адмирала Ахмеда-Февзи-паши.
Новый султан Абдул-Меджид находился полностью под влиянием Англии и не собирался исполнять положений Гункьяр-Скелессийского договора. Париж все более следовал линии Лондона, а Вена была раздражена политикой Петербурга, переставшего, как ей казалось, прислушиваться к ее советам в балканских делах. Градус английского недовольства, повысившийся из-за дела «Виксена» еще более увеличился по причине участия России в делах Персии и Афганистана, где русские представители находили теплый прием. Уайтхоллу уже мерешился поход казачьих войск в компании с персами и афганцами на Индию, хотя, конечно, симпатии Персии и Афганистана к России вызывались страхом перед беспредельным колониальным хищничеством англичан.
Наш посол граф Поццо ди Борго в апреле 1839 г. сообщал из Лондона, что английское общественное мнение «заражено дуновением правительства» и страшно возбуждено против России.
Английское общественное мнение представляло тогда собой мнение крупной и средней английской буржуазии, разгоряченной успешными колониальными захватами, ошалевшей от потока прибылей, который шел со всех концов мира. Во время большой еды приходит большой аппетит; английский лев, он же крокодил, желал разорвать в клочья всякого, кто станет у него на пути. Запах крови и золота вызывал в английских мозгах джингоистский экстаз. А Уркварт и K°. обеспечивали своими разоблачениями русской «тирании» столь ценимое английским обществом чувство морального и цивилизационного превосходства. Наступала долгая викторианская эпоха, время расцвета английского лицемерия, когда британские джентльмены одной рукой надевали дикарям штаны, а другой стреляли им в голову за потраву газона.
Император Николай предпринял ряд дипломатических шагов, с помощью которых снизил накал русофобских страстей и не дал появиться на свет европейской коалиции, направленной против России.
Барон фон Бруннов объявил в Лондоне, что Петербург отказывается от возобновления Гункьяр-Скелессийского договора и о том, что Россия готова участвовать в коллективных гарантиях нового турецко-египетского соглашения. При том Российская империя потребовала закрытия Черноморских проливов для военных судов всех наций и отказа Англии от посылки в Мраморное море кораблей для охраны турецкой столицы.
Англичане предложили вариант, согласно которому флоты западных держав могут появиться в Дарданеллах лишь одновременно с появлением наших военно-морских сил на Босфоре — в рамках коллективных действий.
3 (15) июля 1840 г. вв Лондоне была заключена конвенция между Россией, Австрией, Пруссией, Англией и Турцией. Франция, поддерживающая Мегмеда-Али, участвовать в ней отказалась.
Согласно первой статье конвенции четыре державы приняли на себя обязательство соединить усилия к побуждению египетского правителя согласиться на условия мира, предложенные ему султаном.
Вторая статья определяла действия на случай отказа Мегмеда-Али от предложений договаривающихся держав. Тогда они должны были оказать турецкому султану вооруженную помощь, в первую очередь, приняв меры к прекращению морского сообщения между Египтом и Сирией.
Согласно третьей статье, договаривающиеся державы обязывались принять меры для защиты Константинополя, если ему будут угрожать армия Мегмед-Али. Их военные силы должны находиться в турецкой столице ровно столько, сколько потребует султан.
Четвертая статья определяла, что военным судам всех держав запрещается входить в Дарданелльский и Босфорский проливы.
Летом 1840 г. англо-австрийский флот бомбардировал Бейрут и другие сирийские порты, находящиеся под властью Мегмеда-Али. В сентябре в Сирии с английских кораблей был высажен десант, состоящий из турок, англичан и австрийцев. Английский флот под командованием адмирала Ч. Нейпира встал в виду Александрии и приготовился к ее бомбардировке. Египетский правитель был принужден принять условия лондонской конвенции.
Франция, попробовавшая сыграть самостоятельную игру, вернулась на английский поводок, виновато виляя хвостиком.
По инициативе лорда Пальмерстона была заключена новая конвенция о Проливах, на этот раз с участием Франции…
Она была подписана в Лондоне 1(13) июля 1841 года представителями Австрии, Франции, Великобритании, Пруссии, России и Турции.
Отличалась она от предыдущей конвенции всего одним пунктом, который устанавливала закрытие Черноморских проливов для военных судов, только «пока Порта находится в мире».
Непонятно, почему наш представитель фон Бруннов не забил тревогу, ведь этот пункт позволял Турции во время войны пропускать корабли своих союзников через Проливы.
Всего один пункт, который прозевал наш представитель, фактически вывернул наизнанку смысл соглашение о Проливах. То, что выглядело удачным компромисом, по сути оказалось зияющей дырой в безопасности страны. И за эту дыру мы заплатили сворачиванием контактов с Афганистаном и Персией.
Дипломатические победы англичан и легкое усмирение флотом Нейпира гордого Мегмеда-Али произвели большое впечатление на турок.
Англичане не особо соблюдали те статьи конвенции 1841, которые им были невыгодны.
В 1849 г. Петербург и Вена потребовали от султана выдачи участников венгерского восстания, которые укрылись в Турции. Наши требования опирались при этом на статью 2-ю Кучук-Кайнарджийского договора.
Несмотря на совет английского посла Стрэтфорда Каннинга проигнорировать русские требования, султан отправил в Петербург Фуада-эфенди на переговоры по данному вопросу. Как так, султан осмелился не подчиниться послу Ее Величества? Каннинг немедленно вызвал эскадру адмирала Паркера, которая прошла через Дарданеллы в Мраморное море — турецкие береговые батареи никак не отреагировали, хотя конвенция 1841 года была, конечно, нарушена.
После такой демонстрации силы султан согласился на высылку из Турции лишь поляков, имевших русское подданство, а венгры были удалены вглубь страны. Паркеру с эскадрой было дано указание вернуться в Средиземное море, а лорд Пальмерстон легковесно заявил, что подобные экскурсии английского флота более не повторится.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
Лондонские смотрины
Лондонские смотрины
15 декабря 1984 г. во главе парламентской делегации, «в состав которой входили Велихов, Замятин, Яковлев» М. С. Горбачев прилетел в Лондон [2427].Как отмечали иностранные журналисты, Михаил Сергеевич «прибыл в Лондон в английском пальто, итальянской шляпе,
«Разрядка» и «детант»
«Разрядка» и «детант»
Вторжение войск Варшавского договора в Чехословакию было встречено Западом, как нормальная мера по наведению порядка в принадлежащей СССР зоне. Президент США Джонсон 10 сентября 1968 года, через три недели после оккупации Чехословакии, заявил: «Мы
Конвенции
Конвенции
Лондонские поляки
Лондонские поляки
Лондонское правительство премьер-министра Сикорского достаточно отчетливо — к концу 1942 г. — понимало, что на востоке встает исполин исключительной силы, и в одиночку антироссийское правительство в Варшаве не будет балансиром. Требовалось
Глава 7. РАЗРЯДКА И ЕЕ УГАСАНИЕ
Глава 7. РАЗРЯДКА И ЕЕ УГАСАНИЕ
Избрание в ноябре 1968 года президентом США Ричарда Никсона не вызвало в Москве радости, поскольку он был хорошо известен по своей прежней политической карьере не просто как консервативный деятель, а как воинствующий антикоммунист. Но,
1975 Хельсинский акт, «разрядка»
1975 Хельсинский акт, «разрядка»
При Брежневе, в отличие от времен Хрущева, устанавливаются достаточно стабильные отношения с западными державами (прежде всего с США). Правовым фундаментом становится система договоров, основанных на некоем равенстве сил и искреннем
Разрядка без Брежнева?
Разрядка без Брежнева?
Если внимательно присмотреться к причинам возникновения разрядки, то обнаружится, что резкий ее подъем в 1970-1972 гг. не являлся чем-то неизбежным или предопределенным. Разумеется, идея разрядки приобрела политическую легитимность в США и СССР во
Разрядка и права человека
Разрядка и права человека
В течение полугода после московского саммита перспективы советско-американского партнерства выглядели радужно. Сенат США ратифицировал Договор по ПРО и одобрил предварительное соглашение об ОСВ. В октябре был подписан целый пакет
Разрядка
Разрядка
Трудно сказать, на каком направлении началась для СССР разрядка в первую очередь: в отношениях с Америкой или Европой. Эти два процесса развивались параллельно и воздействовали друг на друга. Одним из первых пунктов, где эти направления как бы пересекались, стал
§ 17. «Разрядка»
§ 17. «Разрядка»
Советско-китайский конфликтВ 1960-х гг. международная обстановка коренным образом изменилась. Обе сверхдержавы столкнулись с большими трудностями, которые заставили их перейти от «холодной войны» к налаживанию мирных отношений, к политике разрядки
Разрядка
Разрядка
Трудно сказать, на каком направлении началась для СССР разрядка в первую очередь: в отношениях с Америкой или Европой. Эти два процесса развивались параллельно и воздействовали друг на друга. Одним из первых пунктов, где эти направления как бы пересекались, стал
Разрядка: иллюзии и реальности
Разрядка: иллюзии и реальности
Начало разрядки международной напряженности, как правило, связывают с визитом президента США Р. Никсона в Москву в мае 1972 года, его переговорами с высшим советским руководством и подписанием серии важных соглашений. К их числу прежде всего